После переговоров под руководством главы египетской разведки Хассана Рашада в четверг палестинские фракции, во главе с ФАТХом и ХАМАСом, договорились передать управление сектором комитету технократов, состоящему из жителей Газы.
Это означает, что по крайней мере гражданская часть 20-пунктного плана Трампа получила широкую институциональную и организационную палестинскую легитимность, которая со временем может быть распространена и на военные аспекты — включая размещение многонациональных сил. Арабские страны ранее связывали свое участие в таких силах с «приглашением» или созданием палестинского источника полномочий для их действий в Газе.
Новость появилась чуть более чем через неделю после того, как министр иностранных дел Египта Бадр Абдельатти заявил Associated Press, что 15 палестинских технократов уже отобраны для аполитичного комитета, который будет управлять Газой после войны. Он добавил, что все палестинские фракции, включая ХАМАС, одобрили список — как и Израиль. Важно, что заявление в пятницу было сделано именно палестинской стороной, а не Египтом, поскольку в переговорах участвовали вице-президент ООП Хусейн аш-Шейх и глава палестинской разведки Маджид Фарадж — как представители Палестинской администрации, а не ФАТХа или ООП.
Это означает, что Египет фактически спонсирует создание параллельного политического механизма — своеобразного «Верховного палестинского совета», формируемого ХАМАСом, Палестинской администрацией и другими фракциями. Именно этот орган может определять характер, состав и деятельность новых административных структур в Газе. Тем самым Египет обходит одно из ключевых условий плана Трампа — а также позицию Израиля и арабских стран — о том, что ХАМАС не должен играть никакой роли в управлении сектором.
ХАМАС объявил о принятии египетского плана еще в марте и выразил готовность передать контроль над Газой сразу после публикации предложения (в отличие от Махмуда Аббаса, который его отклонил, опасаясь ослабления власти Палестинской администрации и отделения Газы от Западного берега).
Тем не менее ХАМАС не будет официальным членом комитета технократов — теперь он входит в структуру, которая придает этому комитету легитимность и тем самым укрепляет статус Палестинской администрации как правящего органа в Газе.
Пока остается ждать, как этот палестинский консенсус проявится на практике — особенно после того, как комитет технократов получит финансирование и начнет работу. Но путь Египта к прямому участию в делах сектора Газа уже проложен. Каир много лет пытался добиться широкого палестинского согласия, прежде всего между ХАМАСом и ФАТХом. В 2017 году он содействовал созданию правительства национального единства, которое, однако, распалось менее чем через год. И сейчас политического или идеологического примирения между ООП и ХАМАСом не достигнуто.
Переговоры в Египте не касались вопроса возможного вступления ХАМАСа в ООП или создания нового совместного политического органа вместо Палестинской администрации. Однако «палестинский консенсус» стал краеугольным камнем в усилиях Египта сохранить за собой роль «хранителя палестинского вопроса» в регионе и гарантировать, что если и когда многонациональные силы будут размещены в Газе, это не подорвет интересы безопасности Каира. Главный из них — предотвращение массовой миграции сотен тысяч жителей Газы на египетскую территорию. Такая угроза может возникнуть не только в случае возобновления войны Израилем, но и если международные силы вступят в столкновение с ХАМАСом или другими группировками.
Способ удержать контроль Египта над ситуацией — через командование многонациональными силами, параметры которых еще определяются. Пока неясно, каков будет их мандат, источник полномочий, какие страны примут участие и сколько солдат каждая направит.
Египет также решает, будет ли и как участвовать военным образом в послевоенной Газе. Размещение египетских войск и командование многонациональными силами — вариант, о котором сообщали некоторые СМИ, — может поставить Каир в положение «оккупирующей державы» или, по меньшей мере, силы, действующей в интересах Израиля и США, особенно если этим силам придётся противостоять вооруженным палестинским формированиям. Возможным решением может стать резолюция Совбеза ООН, определяющая рамки мандата таких сил. Египет и палестинские фракции, по-видимому, работают над этим совместно.
В этом контексте стоит отметить заявление ФАТХ, опубликованное в субботу в ответ на пятничное совместное сообщение. В нем говорится, среди прочего, что «безопасность в Газе — ответственность официальных палестинских сил безопасности, а любое международное присутствие должно быть ограничено границами, а не внутренней территорией сектора Газа, с четким и определенным мандатом Совета Безопасности ООН, который не нарушает палестинский суверенитет и полномочия легитимных институтов».
Также в заявлении подчеркивается, что вопрос оружия должен решаться «в рамках национального консенсуса, который обеспечивает единую власть, одно законное оружие и один закон — ради сохранения единства, внутренней стабильности и недопущения для Израиля любого повода продолжать агрессию или углублять разделение».
Эта позиция поддерживает египетский курс, ориентированный на покровительство Совбеза ООН, но в то же время совпадает и с позицией ХАМАСа, который заявил, что готов сложить оружие лишь в рамках создания палестинского государства. При этом в заявлении вообще не упоминается разоружение ХАМАСа — на самом деле слово «ХАМАС» там не фигурирует вовсе.
Однако поиск мандата Совбеза ООН имеет и свои подводные камни. Какой будет международная сила — «миротворческой», наблюдающей за соблюдением перемирия; «принуждающей к миру» (на основании главы VII Устава ООН, что позволяет применять силу); или стабилизационной, которая помогает местным силам полиции поддерживать безопасность в Газе — еще предстоит определить.
План Трампа, в котором возвращение заложников рассматривалось как первоочередная цель, описывал задачи международных сил весьма расплывчато — без указания, кто именно должен разоружать ХАМАС.
Скоро положения плана придется конкретизировать: определить правила ведения операций, подчиненность командованию, распределение сил по секторам и источники их финансирования.
До сих пор Египет стремился быть лишь вспомогательной силой, которая работает рядом с палестинской полицией (проходящей подготовку в Египте и Иордании), и координировать гуманитарные операции, прежде чем получить долю в восстановлении Газы. Но сейчас Каир меняет подход, понимая, что символической роли недостаточно, если он хочет закрепить за собой влияние в секторе.
В этом контексте Египет, по-видимому, согласен с Израилем, что Турция не должна направлять войска в состав многонациональных сил — из опасений, что такое участие сделает Анкару военным «хозяином» Газы и оттеснит Каир на второй план.
Цви Барэль, “ХаАрец”
На фото: президент Египта Абдель Фаттах аль-Сисси. AP Photo Christophe Ena