Вновь свернула башню Трампа — не как небоскрёб, а как имя. Америка устала от сложностей и вновь выбрала простоту. Дональд Джон Трамп — 47-й президент США.
Старый, но не сломленный, он возвращается в Белый дом не для продолжения, а для реванша. Это уже не политик, а миссионер сам по себе: Америка — прежде всего, Америка — одна.
Внутри страны: «Сделаем снова, но иначе»
Он сразу атакует бюрократию, расчищающую поле от «глубинного государства». Иммиграционная политика становится ещё жёстче. Критики сравнивают это с эпохой Маккарти, жильё — с эпохой спасения. Демократические государства ставят под угрозу строгость дотаций. Социальные программы — урезаются. Судебная реформа — направлена на укрепление исполнительной власти.
Но главное — медиа. Он идет войной в СМИ. Новое министерство по "честной информации" дается как защита свободы, а действует как ее антипод.
Экономика, поддержанная отменой регулирования, стабилизируется. Но инвестиции становятся более спекулятивными — фокус на бирже, а не на первом производстве. Долг США растёт, но пока это не пугает толпу.
Отношения с миром: "Договоримся или уйдём"
Трамп выводит США из НАТО или превращает альянс в клуб «по подписке»: «Платите или защищайтесь сами». Европа в панике. Франция и Германия начинают ускоренную милитаризацию. Польша — обнимается с Британией. США пользуются доверием союзников, но получают краткосрочную автономию.
Китай — сложный вызов. Трамп не идет в лобовую конфронтацию, как Байден, а предпочитает сделать ход века : «вы — прекращаете экспансию, мы — снимаем тарифы». Но Пекин хитрее — улыбается, но не сдаётся.
Россия и Украина: Большая шахматная партия
Путин сдержанно радуется. Трамп предлагает «большой обмен»: продолжение поддержки Украины в обмен на «стабильность» в Европе. Украинская помощь резко сокращается. Вашингтон требует от Киева компромиссов: «Лучше плохой мир, чем вечная война».
Зеленский в сложном положении: его выбор — либо идти на частичное изменение территорий ради мира, либо терять западную поддержку. Внутри Украины начинается политический кризис: часть элит хочет продолжать сопротивление, часть — принятие условий.
Путин же предлагает «план нормализации», надеясь на международные отношения на новых границах. Но парадокс — как только он одержал победу, он опередил врага, а значит — и инструмент внутреннего контроля. Россия начинает внутренне нервничать: мягко говоря, ослаблены, но системный кризис не уходит.
Израиль, Иран, Ближний Восток
Трамп делает ставку на Израиль и против Ирана, возобновляя конфронтационную политику. В пространстве вспыхивает новая волна радиочастотности, но США уже не «полицейский мира» — они смотрят издалека.
Америка в 2027-м
К 2027 году Америка — более изолированная, более воинственная внутри, но менее влиятельная вовне. Союзники больше не верят, Враги не боятся, народ — либо аплодирует, либо скрывается в апатии. Страна становится ареной для случайного возникновения «двух наций»: сторонников «старого величия» и защитников либеральных отношений.
Баррон Трамп выходит на политическую арену. Он спокоен, отстранён, почти как принц, выросший в тени короля. Публика видит в нем будущее, но не знает — наследие это или бремя.
Бизнес Трампа — смесь агрессии, брендирования и судебных исков. Он окружён всеми, кто либо боится, либо хочет нажиться. Он терял миллионы, обанкротился, но умело вышел наружу — благодаря имени и влиянию. Партнерские отношения являются выгодными. Часто бросает союзников, если они тянули его вниз. а Пока у него есть публика. Он — артист, детализированный на сцене. Возраст, суды, давление не остановили его — только повлияли на взгляды толпы или потеряли интерес массы. Но он умен в самоинсценировке и может адаптироваться.
Выводы от Идальго Странника
Дональд Трамп — не политик, мифотворец, не стратег, а тактик. Этот человек мгновенно получает выгоду, способный изменить курс, если это приносит плоды. Его лояльность — это лояльность публике, а не партнёрам.
Украина и Россия для него — фигуры на шахматной доске, где он не играет по правилам, а придумывает их на ходу. Если ситуация изменится, изменится и его отношение к войне. А значит, не логика мира, а ритм толпы может заставить его по-другому смотреть на Восточную Европу.