— Отплатить Нетаниягу той же монетой и использовать против него альтернативный конвейер лжи". Также был задан вопрос, что он сделает, если его товарищ, Бени Ганц, не сможет пройти в кнессет. Скажет ли он ему не баллотироваться, чтобы не "сжечь" мандаты? Айзенкот ответил уклончиво, стараясь не задеть друга, но было понятно, что он поступит именно так, если опросы покажут, что у Ганца нет шансов.
Авигдор Либерман, со своей стороны, утверждает, что Ганц больше не с ними. На днях на заседании комиссии по иностранным делам и обороне Ганц говорил о "поэтапной израильской формуле" и квотах для закона о призыве. "Было очевидно, — говорит Либерман, — что Ганц полностью согласовывает свои действия с Нетаниягу". Кроме того, он провел отдельную встречу с новым председателем комиссии — Боазом Бисмутом. "Ганц, — утверждает Либерман, — нацелен на то, чтобы прорваться в кнессет любой ценой, пусть с пятью мандатами, а потом прийти на поклон к Биби, чтобы получить пост министра обороны. Нельзя дать Ганцу потерять больше одного мандата. Мы обязаны свести его к нулю".
Главная цель Айзенкота — восстановление доверия общества к государственным институтам. Если бы это зависело только от него, то мое доверие он восстановил. Но Айзенкот не один, и пока все это очень далеко от согласованных действий четырех крупных оппозиционных партий, как того хочет Либерман. Глава НДИ утверждает, что это — последний шанс.
Либерман считает, что Айзенкот колеблется и мучается, что его окружают слишком много советников, и ему потребуется время, чтобы сформировать четкую позицию. Я спросила его, с какими партиями он готов сотрудничать. Рассматривает ли он, к примеру, возможность включения в будущий союз Яира Голана.
"Я готов сотрудничать с любой сионистской партией, готовой подписать следующие основные принципы: базовое образование (лимудей либа), закон о призыве, конституция, максимум две каденции премьер-министра, государственная комиссия по расследованию атаки 7 октября. Если мы достигнем общих основ и общей стратегии блока, будет ясно, что у нас есть команда".
"Нельзя допустить повторения того, что произошло на последних выборах, — говорит Либерман, — когда десять мандатов партий, не прошедших электоральный барьер, пропали. Наш цель — 63 мандата. Нужны четыре стабильные партии — без новых образований и новых людей".
"Вот в чем состоит мастерство Биби, — говорит он. "Помните его "арабы массово мчатся на избирательные участки"? Теперь он сам готов организовать им автобусы — чтобы помешать сионистскому блоку сформировать правительство".
А что Нетаниягу? Из его последних заявлений о демонстрантах, среди которых семьи заложников, можно понять одно: человек потерял рассудок. Его психическая стабильность под угрозой. Это говорит тот, кто знает его почти лучше всех — Авигдор Либерман.
Можно сказать, что митинги финансируются, организованы и политически направлены против премьер-министра. Но утверждать, что протестующие ежедневно угрожают убить его и его семью?
Кульминацией для него самого стало, когда Нетаниягу заявил, что протестующие "окружат мой дом, дом премьер-министра, огненным кольцом, как фашистские фаланги".
Не знаю, как это звучит для вас, а для меня это — страх. Это как сказать Галанту, что Хизбалла знает их адреса и отправит беспилотники, чтобы уничтожить их.
Это как проводить секретные совещания правительства в подземном убежище, пока десятки тысяч детей ходят в незащищенные детские сады и школы. Или как прятаться в атомном бункере миллиардера Саймона Фалика в Иерусалиме в период войн и угроз безопасности.
Человек, который посылает солдат умирать в Газу, оставляет заложников умирать в туннелях ХАМАСа и жалуется на сожженный автомобиль, будто пытались сжечь его лично — нельзя это объяснить ничем, кроме паники и страха.
Особенно, когда человек, называющий протестующих "фашистскими фалангами" — это тот же политик, который за полтора года до убийства Рабина возглавил демонстрацию на перекрестке Раанана, на которой несли гроб с надписью "Рабин убивает сионизм", протестуя против соглашений Осло.
"Как он смеет так говорить о семьях заложников? — восклицает Либерман. — "Фашистские фаланги? Как бы он поступил, если бы в плену оказался его сын? Пусть поставит себя на их место", — говорит он.
Но Нетаниягу не собирается поставить себя на их место. Ни на их, ни на место десятков тысяч резервистов, которые на этой неделе получили новые срочные повестки в рамках подготовки к расширению операций в секторе Газы, вопреки позиции руководителей системы безопасности. Чтобы поставить себя на их место, нужна эмпатия, а у Нетаниягу ее нет. Единственная эмпатия, которую он испытывает, — к самому себе.
Тем, кто не согласен с этим утверждением, рекомендую посмотреть интервью, которое он дал журналисту Шарону Галю. Его попросили назвать один личный, исключительный момент за последние два года.
Он пришел подготовленным: "Самый трогательный момент для меня, — с дрожью в голосе сказал он, — был во время войны, когда я несколько дней не видел жену и сыновей и выходил из подземного бункера лишь на несколько минут, чтобы с ними повидаться".
Ой-ой, слезы капали. Нетаниягу, который не видел жену больше двух месяцев, когда та уехала в Майами и не вернулась даже после перенесенной им операции, который видит сына Яира только, когда он летит в Вашингтон на "борту № 1", не говоря уже о дочери Ноа и ее детях, которых он, вероятно, не видел очень давно — переживает, что с трудом переносит разлуку в несколько дней.
И он говорит это семьям заложников, которые не видели своих близких почти два года — кроме ужасных видео, свидетельствующих об их плачевном состоянии.
Сколько лжи и зла он думает, что мы еще готовы проглотить? Все это когда-нибудь закончится. Возможно, когда наши солдаты отправятся захватывать Газу, и около ста из них не вернутся, как предполагают высокопоставленные лица в системе безопасности.
Или когда станет известно, что заложники, или их часть, умерли от голода в туннелях из-за задержек с их освобождением.
Автор — политический обозреватель "Едиот ахронот"